СУТЬ ТРЕУГОЛЬНИКА
Какая-то лютая дичь творится с определениями себя в ролях «жертвы», «агрессора» и «спасателя» из треугольника Карпмана.
Типа если я в чем-то бессильна - значит я (в пренебрежительной коннотации) «жертва», если я вмешиваюсь в некую ситуацию, то «спасатель», если проявляю агрессию, то «агрессор». В этой парадигме не попасть в роль можно только, если стать никем, не проявляться в мир, не разворачивать себя в контакте, обезличиться (убрать личность).
Но это не так. Суть ролей треугольника в подмене ИСТИННЫХ МОТИВОВ СВОИХ ДЕЙСТВИЙ, А НЕ ОТСУТСТВИИ ДЕЙСТВИЙ. Треугольником руководит вина и бессилие, которые сложно признать и которые закрываются посланием «я потому что ты» (ты агрессор, поэтому я жертва, ты жертва, поэтому я спасатель). Т е когда мы говорим из роли - мы объясняем себя не собой, своей сутью, а поведением другого человека. «Ты виноват, что я такая».
Даже если выйти из роли треугольника, действия наши с большой долей вероятности могут остаться теми же, но (!) изменится их объяснение, локус контроля переместится со второго на себя. Потому что под всеми ролями живет истинное Я, которое зачастую проявить сложно, страшно и стыдно, оттого проще прикрываться объяснением себя через мир.
Возьмём классический пример. Зависимый, жена зависимого и их взрослая дочь.
Их диалог из ролей треугольника, с подменой истинного Я каждого.
Зависимый: я пью, потому что жена/страна/работа меня доводит (я - жертва окружения)
Зависимый жене (злобно): ты во всем виновата (я - агрессор потому что ты не такая)
Жена зависимого: я несчастна из-за тебя (я жертва твоего образа жизни и отношения)
Жена зависимого: я не могу его оставить, он без меня не справится (я спасаю потому, что он бессилен)
Дочь: Выслушивает их обоих каждый день и даёт каждому советы как исправить ситуацию (работает «спасателем» где, к примеру, послания мамы часто из роли «жертвы», а папы из «агрессора»)
Какое чувство у вас появляется от такого диалога? У меня злость. Злость, как энергия агрессии выделенная чтобы начать каждому объяснять что с ним не так либо отойти в сторону и не слушать. Знаете почему? Потому что эта злость направлена защитить меня же от поднимающегося глубже чувства отчаяния и бессилия, которые несут эти трое.
Вот тот же диалог из истинного Я:
Зависимый: Я в отчаянии. У меня проблемы. Я не могу взять употребление пол контроль.
Зависимый жене: у меня очень много злости и обиды на тебя и вины перед тобой.
Жена зависимого: мне сложно признаться себе, что я бессильна изменить тебя. Я в отчаянии.
Жена зависимого: я не могу его оставить потому, что не умею сдаваться, буду чувствовать вину и на самом деле не очень знаю/забыла как жить в одиночестве.
Дочь: Папа, Мама. Я очень вас люблю и мне очень больно от того как вы оба несчастливы. На самом деле глубоко внутри я знаю, что бессильна вам помочь. Мне бы хотелось отстраниться от вашего отчаяния, но иногда я не выдерживаю то, что ваша боль поднимает во мне и начинаю пробовать спасать.
Слышите разницу? В этом абзаце видны трое обычных живых людей каждый со своим горем и бессилием, а главное - глубоким и сложным отношением друг к другу. Тут нет виноватых, нет агрессоров, жертв и спасателей, хотя это те же люди.
В тот момент, когда я признаю свои ограничения («я больше не вывожу, мне нужна остановка» вместо «я делаю делаю, а тебе все мало»), свои ошибки («да, я накосячила» вместо «все из-за тебя») своё бессилие изменить ситуацию («мне сейчас тяжело, но я выбираю быть рядом» вместо «я с тобой несчастна») - я беру ответственность за свои чувства и перестаю быть «жертвой», «агрессором» или «спасателем», тем не менее оказываясь где-то бессильной, где-то злящейся, а где-то выбирающей вложить свои силы. Просто потому что человек и внутри есть сердце.
Психолог Татьяна Фишер
